«Я выбирала моменты, о которых считала нужным написать, которые я в своей голове прокручивала, которые меня сильно зацепили»

Элисо Джанашия, молодая писательница. Мы познакомились, когда она готовила презентацию своей книги «Я посажу мандарины». Элисо доверила мне и моим подругам выбрать отрывки (тогда ещё отрывки рукописи) и читать их публике на презентации.

После того вечера мне захотелось узнать Элисо поближе, рассказать о ней и её книге миру. Элисо легко согласилась встретиться и поговорить. Встретились в Stamba. Обе одновременно предложили это место для встречи, и как поняли позже, выбор был символичным. Где ещё говорить о книге, как не в здании бывшей типографии?

Тёплый октябрьский день. Мы расположились на деревянных ступенях амфитеатра, скинули обувь, беседуем. Разговор идёт взахлёб. Всё это время я любуюсь Элисо. Она ослепительно красивая девушка.

— Начнём? Скажи своё имя, расскажи, кто ты.
— Меня зовут Эля. Элисо Джанашиа. Я — просто девочка.

— Мы встретились с тобой, когда ты уже написала книгу и планировала презентацию. Поговорим о книге?
— Книга называется «Я посажу мандарины…». Она обо мне, о моих приключениях.

— Это первый писательский опыт?
— Да, опубликованный и доступный для читателей — первый. Вообще, я пишу с 6-го класса, но пишу дневникообразно, для себя.

— То есть, ведёшь блог?
— Да, веду блог, который только сама читаю. У меня изначально была такая проблема — всё, что писала, через некоторое время удаляла, потому что перечитывала, и мне страшно не нравилось. Два года жила в таком процессе самоуничтожения. А потом придумала завести канал в Телеграме, чтобы написать и сразу опубликовать, чтобы не успеть удалить. Книга с этого и началась — я завела канал в Телеграме.

— Чтобы внутренний критик не успел включиться…
— Да, выпустить, пусть оно само где-то там гуляет. Примерно через 2 недели я обнаружила, что у меня там 14 просмотров. При том, что не было ни одного подписчика вообще.

— А как люди узнали?
— Вот я не знаю, как это произошло. У меня в Телеграме не выскакивают каналы, на которые я не подписана.

— Это провидение.
— Когда число просмотров стало больше 500, я показала записи одному своему знакомому, он издатель. Он прочёл и сказал «мы покажем это моему критику». У него есть человек, который решает, литература - не литература, печатать - не печатать. И вот эта критик рассказала, что в литературе должны быть 3 вещи: актуальная тема, профессиональность изложения и что-нибудь такое супер новое, что совершит революцию. Она сказала «первые два у тебя есть, но революцию ты не сделаешь».

— А какие книги делают революцию?
— Например, Лев Толстой своей «Войной и миром». Или же Павич. Павича я обожаю. Революцию сделал Питер Хёг своей книгой «Тишина». В этой книге ты понимаешь о чём она, на последних 5-ти страницах. Читаешь книгу из 300 страниц и не понимаешь. Про героя в одной главе он скажет, что у него голубые глаза, в другой — что он в жёлтых штанах. И ты пытаешься сложить этот паззл, мозг просто кипит. Даже в конце книги ты до конца не уверена, так ли собран пазл.
Так вот, моя книга такой революции не сделает, сказала критик. Я ответила, что у меня нет амбиций сделать революцию. Если тема актуальна, и кому-то будет приятно читать книгу, я готова рискнуть, давайте делать.

— Сколько времени это заняло? С момента создания канала и до выпуска книги?
— Первую мандаринку я написала в канал 1-го апреля.

— Ты мандаринками называешь кусочки книги? Ух ты.
— Я теперь всё, что связано с этой книгой, называю мандаринками. Издатель подтвердил публикацию 2-го мая, когда прочитала критик. В середине июня я придумала, как книга будет называться. 18-го июля была написана последняя мандаринка. Получилось 3,5 месяца. Писалось очень легко. У меня никогда не было проблемы, что написать.

— Ты имеешь ввиду эту книгу, или свой опыт вообще?
— Вообще. Никогда у меня не было творческого молчания, когда хочешь о чём-то написать, а не пишется. Всегда наоборот: хочется-хочется, а я думаю — ну кому это надо, лучше замолчи! Наверно, поэтому книга так быстро написалась. Я могла проснуться утром, выпить кофе и побежать писать. И писать до ночи без остановки.

— А другой опыт был? Помнишь, в канале был текст про грузинскую моду, совершенно прекрасный. С ним как?
— Я его рожала! Он сформировался в голове, я готова была излить его из себя. Как только я придумала, что предложу его кому-то издать, он застрял. Не выходил из меня две недели, еле-еле его дописала.

— Это не было заказом? Ты решила написать про грузинскую моду и предложить кому-то напечатать его?
— Да. Я гуляла и пришел текст про моду. Мои тексты обычно слишком интимные. Когда я предлагала их напечатать разным журналам, они отвечали, что грузинское общество не готово читать такие вещи, и что они меня печатать не будут. И я подумала «о, про моду — это так нейтрально», про моду могут прочитать все. Мне не скажут, что это порнографично или слишком откровенно. Как только я подумала о том, чтобы предложить напечатать этот текст — произошел ступор, словно что-то закрылось внутри. Пришлось много трудиться, чтобы достать текст. А когда не думаешь, для чего ты пишешь и кому это надо, пишется легко. Хотя по сути никому на*ер не надо.

— Полагаю, с этим можно согласиться, если брать в большом масштабе. Но вспомни, на презентации твоя книга вызвала большой резонанс.
— Меня это удивляло!

— Но значит, это кому-то надо, и ты рисковала не зря.
— Я всегда задаю вопрос себе «тебе это надо»? И если ответ «да, надо именно мне» — тогда пишу. В случае с «Мандаринами» мне было так надо, что я не могла молчать и не писать. Решила, что если не могу не делать — сделаю, и сделаю для себя. Я даже издателя сильно расстроила. Сказала ему, что самое главное уже сделала, остальное не имеет никакого значения. А он так старался! Убеждал меня, что самое важное — презентация книги и какая у людей будет реакция. Нет, отвечаю ему, это уже конфетки, самое главное это процесс и что я книгу написала. И ещё для меня главное — книгу прочёл человек, которому она посвящена.

— Он дал какую-то обратную связь?
— Ему не понравилось. Пока он единственный, кому не понравилось. Но сам факт, что я показала ему книгу, а он прочёл и дал свои комментарии, важен для меня.

В течение всей своей жизни, когда я писала дневники, было ощущение, как будто кто-то должен прийти в мою жизнь и все дневники прочесть. Как будто я для него пишу. По дневникам он узнает, как я жила до того, как он пришёл. Мандаринки почти как дневник. Только не за всю жизнь, а за определённый отрезок времени. То, что именно он прочел мою книгу было самым главным по моим ощущениям.

— То есть ты книгу никому не адресовала, просто решила поделиться с миром тем, что с тобой произошло.
— Не с миром. С собой. Я сама себе рассказала это. Жизнь, в принципе, это наш рассказ себе про себя. Так я воспринимаю процесс жизни.

— Любое наше взаимодействие с миром?
— Да, мы изображаем себя. И находится человек, который говорит «о, мне интересно посмотреть, я буду свидетелем». А если вдруг появится человек, который будет свидетелем долго и с взаимным удовольствием… получится что-то невероятное и глубокое. Когда Саша Воронцов (один из персонажей книги - прим. ред.) прочёл, он сказал «как интересно, из тех простых дней, что мы проживали, получилась книга. Как так вышло?» А я ответила, что на самом деле всё из простого состоит. Ничего сложного не существует, если мы не назовём его так или не усложним.

— И это и есть заслуга писателя — не пройти мимо этих простых дней, зафиксировать и рассказать о них… Элисо, все твои истории вошли в книгу?
— Я редактировала мандаринки, но на уровне того, чтобы высказаться кратко. Истории никакие не убирала. Конечно, во время тех поездок, что у меня были, происходило намного больше всего. Я выбирала моменты, о которых считала нужным написать. Это те, которые я в своей голове прокручивала, которые меня сильно зацепили. Только такие вошли в книгу.

И смотри, как интересно. Когда люди читают, их цепляет разное. Катю (близкая подруга Элисо, на презентации читала отрывок — прим.ред.) зацепило про брата. Она рассказывала, что всегда хотела иметь брата или сестру, а не быть единственной девочкой. Кто-то увидел много политики, и его на этом срубило…

— Я не могу сказать, что в книге нет политики. Она там есть. Просто считаю, что книга — не о политике.
— Там есть моё отношение. Когда я пишу в книге «русский солдат», я пишу так потому, что в тот момент там был русский солдат. Если бы мне встретился японский солдат, я бы написала — «японский солдат». Таковы факты.

— Согласна. Это факты. И прятать в голову в песок — неправильно. На мой взгляд, это как раз удаляет нас от решения каких-то жизненных проблем. Это тот самый глухой забор, который мешает нам начать диалог.
— Да, непризнание проблемы способствует тому, что она не решается. Как только мы признаем ошибки, и скажем, что нам очень жаль, что так вышло, процесс пойдёт. А если сидеть и делать вид, что ничего не происходит, то ничего нового и не произойдёт. Как в отношениях между людьми, так и между государствами.

— Мне интересно услышать ответ на вот какой вопрос. В книге есть эпизод про спор. Ты споришь с абхазами по поводу сложившейся ситуации. Рассказываешь, что стажируешься в МИД, и придумала свой вариант решения проблемы. Что же это за вариант?
— Он именно в этом и заключается. Чтобы каждая сторона признала свои ошибки на государственном уровне. То есть буквально — мы были козлами, когда сделали вот это. Это было неправильно, мы идиоты, простите нас, пожалуйста. Они потом тоже скажут — да, мы тоже отреагировали неправильно, и тоже были козлами.

Я много раз представляла себе, как соберутся вместе все, кто обижен, зол, у кого много агрессии и печали, и в лицо выскажут друг другу всё, что они думают друг про друга. Выскажут, пока пар не выйдет. Потом поплачут, помолчат, и как-то обнимутся, всем полегчает. Конфликты только так решаются — признанием. Конечно, всё может накалиться, и начаться новая война в ходе высказываний, но всё равно через это надо пройти. И Грузия должна признать свои ошибки.

Да, в Абхазии всё решает Россия. Изначально российская политика с середины 19 века на территории Абхазии была «разделяй и властвуй». Увеличивали напряжение, тем, что распределяли привилегии, создали две национальности, которых не существует реально. Абхазы — это был этнос, как мегрелы, как кахетинцы. Позже на этой почве возник конфликт.

Мы ждём, что когда-нибудь Россия образумится и пойдёт домой. Но этого не произойдёт в ближайшее никогда! Поэтому нам самим надо о себе позаботиться. Нужно взрослеть. Никто за нас эти проблемы не решит.

— У тебя женский взгляд на решение конфликта, я с ним полностью солидарна. Вообще нужно больше женщин во власти, считаю. Это и свежий взгляд…
— И расслабленность! Женщина даёт расслабленность.

— Да! И стремление к гармонии.
— Согласна. Я даже думаю, что если двое очень обозлённых друг на друга мужчин встанут рядом с расслабленной женщиной просто в радиусе 5 метров, они не смогут драться. (помолчав) И вообще, не надо воевать, давайте сексом заниматься.

— Make love, not war.
— Да, это всегда лучше. И этого так не хватает всегда. Вот мне всю жизнь не хватает секса. Никогда не бывает столько, сколько я хочу.

— Видимо, мужчины не тем заняты.
— Во-первых, очень мало таких, с которыми хочется. Таких, которые бегают и добиваются, достаточно. А вот такой, которого увидела и ахнула «с ним хочу!», такие случаются раз в 5-8 лет. И до него ещё надо достучаться, дойти. Он же сразу убежит, когда ты скажешь, чего хочешь. Подумает, что-то тут не так, раз меня хотят.

Общество воспринимает недотрах, как будто ты никому не нужна. А так может быть, даже если у тебя очередь поклонников из ста человек. Просто ты чего-то другого ищешь. Так что девочки стесняются рассказывать об этом, чтобы не выглядеть никому ненужной.

— Мне нравится, что ты смело говоришь об этом. Круто. Хотя, возможно, придётся вырезать это из интервью, потому что грузинское общество к этому не готово… Но вернёмся к книге!
— А это всё про неё!

— Не спорю, именно потому я и воспринимаю «Мандарины» как книгу о любви. И всё же хочется сохранить интригу для будущих читателей. Где можно купить книгу?
— Она продаётся в Tbilisi Mall, в кофейне Lavazza.

— Какой первый тираж книги?
— 300 книг.

— Элисо, сложно ли выпустить собственную книгу в Грузии?
— Мне было несложно, и даже стыдно за это. Это доступно по цене. Легко общаться с издателями, не стоишь в очередях, не ждёшь месяцами ответа и когда тебя прочтут. Возможно, не стоит говорит за всех, но у меня было так. Я часто думаю о том, что все великие вещи происходят в жизни трудно. А если легко, то это пустяковый пустяк. И вот теперь думаю «блин, что ж мне было так легко?!»

Я думаю, это такой стереотип глубоко в нас сидит, что всё стоящее должно быть через тернии и доставаться тяжёлым трудом. Если слишком легко — это обесценивается сразу. Не согласна, что всё должно быть через тернии, так что не комплексуй по этому поводу.
Хорошо, не буду.

— Ты уже презентовала книгу в Амбассадоре (дважды). Что ещё планируешь сделать в поддержку книги?
— Я завела Инстаграм, там я пишу кусочки текстов. А что ещё можно сделать?

— Ну, какие твои творческие планы?
— Аа, творческие планы. Ты спрятала этот вопрос! Я продолжаю писать. И ещё вот что. Я думала, это конец книги. А мне все говорят: «Надо дальше! Мы прочли и словно не доели, ждём продолжения»! После 10-ти таких отзывов о продолжении, я говорю — ладно. И еще нужно переводить. Молодежь в Грузии уже не читает на русском, нужно для них перевести. Издаться на грузинском. Но хорошо, что первый выпуск был на русском. Потому что книгу читают в Абхазии. Это очень приятно. Мне пишут люди в ФБ, которым книгу кто-то отсюда передал, и дают свои отзывы. Это круто.

— Интересно, какого продолжения хотят? Ты продолжишь писать о своих абхазских приключениях или у тебя другой замысел?
— Да, именно про Абхазию хотят. Другие книжки в голове у меня есть, я думала их развивать.

— Главное, чтобы пожелания читателей не отвлекали как раз от тех книжек, которые есть в голове.
— Так тоже может произойти. Тот роман, который я планирую написать, он прям великий. Настолько великий, что мне кажется, я не смогу его написать никогда. На него нужно положить жизнь. Вот он точно будет через тернии. Его я буду писать 10-15 лет. Долго, как Лев Толстой «Войну и мир». Оказывается, он сильно болел после этого. Он занимался романом 6 лет!

— И редактировал его бессчетное количество раз.
— А я также! Раз 20-25 прошлась. Хорошо ещё, что мандаринки маленькие, и у меня есть Word! А Толстой ручками писал.

— Пером!
— Пером писал, а бедная жена потом на чистовик переписывала, другим пером. Вот тот роман очень глобальный, знаешь? Про всё: про человечество, про жизнь, про бога — про всё, что происходит в нашем физическом мире. Иногда я даже думаю, что он уже существует. Так что, возможно, мне не придётся его писать, поскольку текст сам ищет выход, и не факт, что через меня. Вдруг он решит, что я слишком долго думаю. Не удивлюсь, если однажды куплю эту книгу, написанную кем-то.

— Да, обычное дело — идеи витают в воздухе. Словно это замысел такой, дать идею нескольким людям, чтобы кто-то один точно её воплотил, чтоб она не потерялась.
— Посмотрим. Если когда-нибудь осмелюсь за него взяться.

— А фонд? На презентации книги ты упоминала про фонд. Что это будет, расскажи.
— В фонд будут приходить люди, которые хотят, чтобы от их имени в Абхазии росло дерево.

— То есть это не только для тех, которые когда-то жили.
— Да, для всех. Есть такие, которые никогда не были в Абхазии, но чувствуют её как что-то родное. Когда я пришла в паспортный стол в Абхазии, они мне сказали «у вас тут написано грузинка, вам паспорт не положен». А для меня это не имеет никакого значения! Грузинка, христианка, ещё какие-то там государственные ярлыки. Это же социальные придумки. Я им ответила «ну дайте мне маркер, я замажу «грузинка» и напишу, что там надо написать, чтобы мне дали паспорт?» Если я действительно так сделаю, это будет предательство родины здесь, в Грузии. Грузинское общество не поймёт. Скажут «ты предала свою родину! Отказалась от слова «грузинка», продалась за паспорт». Я с утра думала об этом, у меня родилась новая статья, пока я шла с тобой на встречу. Она о том, что сильному человеку социум не нужен.

— А если в социуме человеку интересно?
— Это сейчас прозвучит грубо, но социум нужен только для того, чтобы зарабатывать деньги. Человек сам может и помидорку вырастить, и поймать шкурку, чтобы сделать себе одежду. И это в принципе ок. Но если ты хочешь зарабатывать деньги, тебе нужно выходить в социум. Нужно контактировать с людьми, чтобы продать себя.

Вот я сейчас завела Инстаграм. Зачем? Я соберу подписчиков, буду рекламировать книгу. Может быть, с этого что-то заработаю, а если не заработаю, то хотя бы распространю свои мысли и своё отношение к конфликту. То есть я использую людей! Но других причин находится в Инстаграме нету.

— Вопрос в том, что можно называть социумом. Это ведь и круг общения, твои близкие люди. Они считаются социумом?
— Вот для того, чтобы иногда разговаривать мне нужен один человек.

— Один и тот же? Или просто один?
— Да, один. Вот он у меня есть. Если его когда-нибудь не станет в моей жизни, на его место придёт кто-то другой, надеюсь. Но для того, чтобы разговаривать, одного человека достаточно. Ещё нужен второй человек, чтобы заниматься сексом. А может случиться так, что и тот, с кем разговариваешь, и тот, с кем сексом занимаешься — один и тот же человек. И всё. Социум не нужен. Это мое мнение. Так что каждый раз, когда людей к чему-то призывают, зовут объединиться, я считаю манипуляцией и в таком не участвую.

— Погоди, ну у нас всё же есть выбор. Вот ты объявляешь про свой фонд. Ты же не продаёшь эту идею, не зазываешь, но даёшь человеку выбор: если вам нравится инициатива, присоединяетесь. Мне вот нравится, когда люди сажают деревья. А кто-то мимо пройдёт. То есть, у нас всегда есть выбор, объединяться или не объединяться. Просто нужно мыслить свободно.
— Да, не быть подверженным мнениям и течениям. Но к этому приходят отдельные личности, человечество целиком — никогда, потому что зависимых больше. Им приходится собираться в кучки, чтобы выжить.

— То есть кто-то как орёл — одиночка, а воробьи собираются в стаи.
— Ну да! И ведь воробьи нужны. Или, например, муравьи, они вообще гениальны. Ты знаешь, что муравьи в зависимости от обстоятельств могут менять пол? Вот что-то ему сейчас таскать тяжелое — он мужчина, проблемы с размножением — женщина. В зависимости от конкретной задачи общины.

— Круто.

Выключаю диктофон. Говорю Элисо «как странно, диктофон автоматически назвал файл с нашей беседой keti's bistro». Элисо оживляется: «Когда я родилась, меня хотели назвать Кети и назвали, но через месяц поменяли на Элисо. Теперь я думаю, не поменять ли мне снова имя на Кети, оно прям бегает за мной. Элисо ведь означает «ждущая». Мне кажется, момент ожидания чего-то в моей жизни закончился. Сейчас я делаю что-то новое. И, возможно, цикл Элисо закончился. Она уже больше не ждёт, она делает.

Контакты:
Элисо Джанашиа в Telegram и Instagram

Книгу «Я посажу мандарины» можно купить в Тбилиси, в торговом центре TbilisiMall, в кофейне Lavazza.