Кети Зазанашвили: «В мире нет ошибок, есть только опыт»

Впервые я увидела Кети Зазанашвили на шоу инклюзивной танцевальной труппы из Англии CanDoCoDance. После вдохновляющего спектакля мы познакомились. Я узнала, что Кети организовала и ведёт инклюзивную танцевальную группу в Тбилиси. Меня необычайно впечатлила эта девушка и то, что она делает в Тбилиси. Захотелось продолжить общение и рассказать о Кети миру.

Мы встречаемся с Кети в парке у метро, а после сидим в кафе, пьём чай и разговариваем. Она открытая, с потрясающей улыбкой, смешливая и лёгкая в общении. Мы никак не могли наговориться, обнаружилось много общих тем и взглядов на жизнь и природу вещей. Публикуем отрывки из этого разговора, самую его суть.

— Представься и расскажи, кто ты.
— Я — Кети Зазанашвили. Зазанашвили, а не Зазанишвили. Это всё шутки, конечно.

— Шути-шути!
— Вообще, по профессии я политолог, хотя этого никто почти не знает. И филолог русского языка. Я закончила филологию в Тбилиси и поехала в Варшаву изучать политологию. Танцую я с 15 лет, бальные танцы, латиноамериканская программа. В Польше увидела танцы на колясках и меня пронзило — поняла, что этим буду заниматься, когда вернусь в Грузию. Вернулась в 2013 году и по такой случайности (или неслучайности), в общем, случайности-неслучайности попала на мастер-класс английской компании CanDoCoDance. Я была потрясена, потому что контемп (contemporary dance — современный танец. прим. ред.) увидела впервые в таком виде. И решила — вау, вот это круто! И зажглась!

А ещё я лицензированный фитнес-тренер, даю уроки зумба-фитнеса. Это для бизнеса, остальное — для души. Хотя, и зумба для души, очень люблю её. В итоге, после мастер-класса CanDoCoDance я основала федерацию по танцам на колясках в Грузии и инклюзивную танцевальную группу. Ведь танцы на колясках — это спорт, где могут участвовать только колясочники, а инклюзивная группа — там у нас модерн, контемп и театральные выступления. Dance theatre — танцевальный театр — это моя конечная цель.

— То есть театра пока нет, но ты к этому идёшь?
— Это уже есть, можно сказать, что моя группа — она и театральная, и танцевальная. Но полноценным театром я не могу называться, потому что у меня нет места где можно ставить...

— О, скажу тебе — это неважно для театра сейчас. Театр выходит в город, на улицы.
— В таком смысле мы театр, да. Мы занимаемся инклюзивным двигательным театром.

— А где вас можно увидеть?
— От случая к случаю. Выступаем на разных фестивалях или чемпионатах с танцем. Но скоро можно будет увидеть наше театральное шоу!

— А как вы взаимодействуете с Movement Theatre? Сотрудничаете? Возможно, в планах есть совместные проекты.
— Никак. Проблема в том, что здесь никто не хочет объединяться, всё хотят делать сами. Видят друг в друге конкурентов почему-то и не помогают друг другу. Хотя реально в Грузии всего так мало в плане культуры, что конкуренция в принципе невозможна. Организации, компании, те же театры, у которых есть претензия на то, что они с историей и то, что они крутые, хотя эта крутость относительна — они не хотят с такими маленькими организациями сотрудничать. Возможно, я мало пробовала. Я пробовала прийти и попросить. Но когда отказывают десять раз, мотивация падает и уже не хочется ходить и просить. Мне это удивительно — вот ты же знаешь, что я существую, и что же не обратиться?

Тот же Movement Theatre сделали инклюзивное представление у себя. Я приветствую, что у них есть такая инициатива, но почему бы не позвать сделать вместе. Ведь я специалист в этом. Да и вместе веселее, и дело быстрее пойдёт! Нет же, никогда не позовут и слова не скажут!

— А я вот даже не видела у них инклюзивного спектакля. Даже анонсов не видела.
— Ну вот. А у них есть инклюзивный, даже с танцорами, с которыми я работала. Они собрали группу людей с ограниченными ментальными возможностями и пытаются что-то сделать. Сотрудничать не стремятся.

— Как думаешь, в чём причина?
— Почему не сотрудничают и так осторожно ведут себя по отношению друг к другу — не знаю. Наверно, Советский Союз даёт о себе знать, когда все друг на друга что-то писали. А доверия так и нет. Я всё равно открыта для коннекшена и копродакшена, но иду маленькими шагами.

— А что за образовательный тур в Словении?
— Есть такая программа Евросоюза — Culture and Creativity. По этой программе я поехала в Словению в качестве cultural operator в танцевальной сфере. А там были ещё театры и музеи из Грузии. Представители молодежного театра Тбилиси и театра Грибоедова. Благодаря программе, у меня сейчас появились какие-то перспективы. Нас собрали вместе, как раз чтобы у культурных операторов Грузии, Украины, Молдовы и Армении образовался нетворкинг хоть какой-то, чтобы мы осуществили некий совместный проект.

Некоторых людей на этом тренинге я уже знала, театральную команду из Армении, например. Познакомилась со словенскими ребятами, нашла двух партнёров. И также укрепила связи с Грузией. То есть до тренинга я не смогла бы так просто подойти к директору театра и сказать — «Привет, я Кети. Давай что-нибудь сделаем вместе».

— Ага, а сейчас уже есть нужный бэкграунд.
— Да! Там вместе были, подружились. И теперь делаем совместный проект.

— Кети, а какие ещё сложности есть, помимо того, что сотрудничать не хотят?
— Моя организация маленькая, и ей всего 2 года, а государство не хочет такие маленькие проекты поддерживать. Я не говорю про деньги только, помощь может быть разной. Удобную площадку предоставить, к примеру. (Кети ведёт занятия в маленьком подвале, чтобы попасть туда, нужно спуститься по изрядно крутой лестнице — прим. ред.). Ещё одна проблема — нет коммуникации между маленькими организациями и государством. Ты не можешь пойти в министерство и знать, что тебя примет министр. Так, как в ЕС это работает. И нет прозрачности в работе. Иногда, конечно, бывают мизерные гранты в 5-10 тысяч лари. Но это бессмысленно, когда проект у тебя на 100 тысяч.

— То есть, ты выбрала другой путь — зайти в Грузию через Европу. Получается Европа помогает тебе наладить связи тут.
— Да! Вот как раз сейчас веду переговоры с театром Думбадзе. Они согласились делать совместный проект. Я буду партнёром проекта театра Думбадзе. По-другому просто не найду денег на проект. Хотя, я пытаюсь взять международный грант, разослала вот сейчас аппликации. Но подстраховываюсь, потому выхожу на связь с театром Думбадзе.
В общем, скоро — дай Бог! — я пока никому не говорила — мы начнём работу над инклюзивным танцевальным спектаклем в театре Думбадзе, я буду в этом проекте хореографом. А осенью будет уже премьера. Дату выберем в зависимости от того, что поставлю. Если будет зимняя тема, премьеру сделаем в ноябре. Если что-то близкое лету — в начале октября.

— Круто!
— Вообще круто! Я даже не могу до конца в это поверить.

— Вы пока запланировали один совместный проект?
— Да. Посмотрим, как нам будет вместе работаться. Если будет успех — а я почему-то думаю, что так и будет — начнём планировать гастроли. Есть ещё в планах сделать что-то с Азербайджаном и Арменией, потому что и там, и там есть партнёры. Это всё реально. В данной ситуации нужно только финансирование. Деньги не нужны огромные, речь не о миллионах. Это в пределах 10 тысяч долларов в год — максимум. Я, правда, раньше думала, что в инклюзивной сфере легче деньги на проект получить, но нет! Никто особо не хочет раскошеливаться.

— Когда мы собирались на шоу CanDoCo в Тбилиси, часть знакомых мне людей отказалась идти, сказали «мы боимся», «нам не по себе от всего такого», «ой, у меня сердце разорвётся, так мне жалко будет людей на сцене». А ведь при чём тут жалость вообще? Люди делают искусство. Я считаю это мужеством — забить на свой недуг и выйти на сцену. Какая может быть жалость?
— Между прочим, мои друзья в Москве, из федерации танцев на колясках России. Так вот, их даже Большой театр пригласил, и они поставили там «Героя нашего времени». Колясочные танцы на сцене Большого! Когда я училась в Лондоне, то заметила, что там люди с ограниченными возможностями не считают себя инвалидами, считают себя полноценными людьми. А в Грузии 90% думает о себе как об инвалидах и пользуются этим. Успешно, кстати.

— Кети, а как ты набрала людей в свою труппу?
— Когда я проходила первую стажировку в CanDoCo в Тбилиси, на тренинге я познакомилась с Рати Ионатамишвили. С ним мы поставили первый в Грузии инклюзивный танец и показали его на Caucasus Cup в мае 2013. Это была румба. Потом Рати не захотел танцевать, занялся другими делами. А вместо себя предложил мне участие в проекте польских посольства и фонда. Они собирались поставить инклюзивный танцевальный перформанс и набирали хореографов. Я была единственной, кто захотел работать со стороны Грузии.

Проект длился 6 месяцев. Они привезли хореографа из Польши, который поставил 2 сцены из спектакля, остальные части спектакля мы должны были придумать и сделать сами. Идею перформанса тоже задали польский фонд и польские хореографы —свобода. К счастью, у меня в команде была девушка-режиссёр, это мне очень помогло в работе. В июне 2014 года мы показали публике перформанс. Получилось очень красиво.

Так я встретилась с Темо Арабидзе, моим, по сути, первым партнёром по танцем и с остальными людьми на колясках. То есть, я встретилась со своей труппой, когда ставила этот перформанс. Темо предложил мне участвовать в телевизионном шоу Georgia's Got Talent. Я была скептически настроена, но решила попробовать. В итоге мы выиграли этот Georgia's Got Talent! в 2014 году (смеётся). Это была бомба! Наше выступление было первым инклюзивным выступлением, которому дали главный приз. И рейтинг самый высокий за 6 лет! С тех пор, в Georgia's Got Talent! каждый год представлены инклюзивные проекты. Я считаю, это мы их раскачали.

После этого пришла известность. Нанука сделала про меня выпуск, говорила, что она хочет «больше Кети в Грузии». Люди стали ассоциировать меня с инклюзивной сферой и начали сами мне звонить и приходить. Так у меня в группе появились новые люди, и труппа сложилась.

— Сколько человек у тебя в группе?
— 4 человека с ограниченными возможностями и 4 танцора на ногах. Со мной вместе нас восемь человек. Они все любители, не профессиональные танцоры, однако у них есть пластика и богатый внутренний мир. Это для меня самое важное.

Я считаю, что во время шоу главное — это эмоции, чтобы они появились у зрителя и захватили его. Если этого в танце нет — это конец. Я хочу посылать эмоциональные мессаджи и делать сильные вещи. Мы часто теряем простоту. И вот нам уже трудно даже чувствовать. Некоторые люди не понимают даже, радостно им или нет.

Именно поэтому мой акцент в представлении — всегда на эмоцию. Это может быть счастье или боль, и на неё наслаивается уже что-то. Надо быть очень храбрым, чтобы с этим столкнуться и передать это зрителю. Тут важна открытость и умение делиться. Мои ребята так умеют. И вообще, ко мне такие люди притягиваются.

— Где вы занимаетесь?
— Я арендую помещение. Раньше полностью за свой счёт. Сейчас прошу участников помогать мне оплачивать аренду, скидываться по 20 лари в месяц, потому что иногда не тяну аренду самостоятельно. И владелица помещения идёт навстречу, берёт с нас минимальные деньги. Но сейчас получше, ведь мы будем репетировать в театре Думбадзе, они предоставят репетиционную площадь, раз в неделю точно.

— Кети, в чём твоё вдохновение?
— Ощущение полноты ко мне приходит, когда я вижу, как мои дети достигают успеха. Когда я вижу их радость после представления. Я вижу, что у них получается, что они счастливы, и понимаю, что делаю это не просто так.

Ещё — когда я выступаю как проводник в жизнь для кого-то. Например, у меня в группе была Лика, которая после ушла, чтобы заняться плаванием. Через участие в танцевальной группе у неё открылась своя судьба. Если Лика может стать параолимпийским чемпионом в плавании, я не могу её останавливать и рада за неё. Вообще, я считаю, что призвание учителя — раскрыть человека и его внутренние силы. Увидеть этот огонь и его разжечь.

— Какова твоя великая цель?
— Моя конечная цель — вывести Грузию на мировой уровень. Сделать её лучше. Неважно, где я буду находиться, я всегда буду делать что-то с Грузией и в Грузии. Хочу, чтобы хотя бы одно наше представление попало на фестиваль в Глазго, там проходит большой инклюзивный арт-фестиваль. Я сделаю это в любом случае.

— Что важно для достижения цели, как думаешь?
— Нужно выезжать, всё время развиваться. Даже если ты суперталантлив. Всё постоянно меняется, не держаться за статус.

— Что мотивирует?
— Когда аудитория даёт ответ, хорошо получилось или плохо. Своей реакцией. Это меня мотивирует. А ещё когда CanDoCo сказали «теперь у вас есть Кети», я почувствовала грандиозный подъём. Потому что я чуть-чуть в себя не верю. Всегда есть страх, что я не на уровне. А тут — такой комплимент (смеётся).

В процессе работы в инклюзивной сфере я много своих стереотипов сломала. Хотя было и много нервов, и разочарований. В людях, в том числе. Не все такие мотивированные, как я. И мне сложно мотивировать людей порой.

— Как на тебя влияет Тбилиси? Что особенного в этом городе для тебя?
— Здесь кипит жизнь. Это особенно сильно чувствуешь когда приезжаешь сюда. Но потом это ощущение притупляется. Я больше чувствую мистическую энергию самой Грузии, а не Тбилиси отдельно. Грузия для меня — место силы. Хотя, по статистике мы одна из самых несчастных стран в мире.

— Быть может, Тбилиси нужен, чтобы закалить твою волю?
— Может быть. Я вообще считаю, что в мире нет ошибок, есть только опыт. И в этом смысле — да, конечно! Жизнь не чёрная или белая. Она разноцветная, она радужная. Никогда не бывает всё только хорошо. Но это жизнь так устроена. Когда с этим примиришься, сразу отпускает.